Кислый запах

Когда мне было лет пять или шесть, от какой-то неведомой болезни сгорел буквально за неделю и скоропостижно скончался живший с нами в одной квартире дедушка. Общались мы мало – по большей части, он просто сидел в своей комнате, курил и смотрел переносной чёрно-белый «Шилялис». Дед не любил, когда его беспокоили, пусть даже собственные дети с внуком, и выползал из комнаты только справить нужду да поесть, в связи с чем я при виде его вечно хмурого, недовольного лица начинал хныкать и жаться к отцу.

Так вот, помню, как несколько ночей подряд меня будил его надсадный кашель, а потом, одним утром, когда мать пошла поднимать его к завтраку, её встретило уже остывшее, скрюченное на кровати в три погибели тело.

Деду устроили похороны, «как у людей». Пригласили обмывальщиц, родители отпросились на пару дней с работы и, отведя меня в детсад, выбирали гроб, обзванивали немногочисленную родню, организовывали похоронную процессию.

Всё это время труп находился в квартире. Сначала, с трудом выпрямив и приодев, его так и оставили в кровати, затем переложили в гроб, который, в свою очередь, перенесли в гостиную. Именно тогда я вступил в один из самых жутких периодов своей жизни.

Днём всё было не так плохо. Пока я играл в группе, в компании других детей, я мог не думать о том, что происходило у нас дома. Однако по возвращении вечером, уже на второй день я начал чувствовать кисловатый запах. Это совсем не напоминало тошнотворно-сладкий запах гнили и разложения, горько-лекарственный – формалина… Нет, воняло так, что просто скулы сводило от неприятной кислины. До сих пор не могу понять, чем.

Естественно, мне он не нравился. Лёжа в постели, я отворачивался к стенке, за которой была соседская квартира, и зажимал нос, стараясь дышать ртом. Но всё равно долго не мог уснуть. К тому же, от воспоминаний о трупе деда, который я видел только краем глаза из-за спин взрослых (хватило и этого), пробирало холодом. С точки зрения меня как ребёнка, в квартире творилось что-то малопонятное: даже поздно вечером мог неожиданно зазвонить домашний телефон; заглядывали какие-то сновавшие по всем комнатам бабки; приходили с бутылкой соседи – для того, чтобы до полуночи засидеться на кухне с отцом.

Но больше всего меня беспокоило то, что кислый запах усиливался. Я жаловался родителям, однако со всеми хлопотами им было не до этого. Чувствовать чувствовали, просто отмахивались, говоря, что займутся проветриванием позже. А запах, между тем, казалось, преследовал меня по всей квартире. В попытках определить его источник я даже зашёл на несколько минут в гостиную, пока там никого, кроме покойника, не было. На раскладном столе, где стоял блестевший от лака гроб, горели свечи. Дед, скрестив на груди руки, казалось, наблюдал за мной в приоткрытые щёлочки глаз. Его пергаментное заострённое лицо с медленно движущимися по нему тенями выглядело ещё более зловещим и недовольным, чем при жизни. Умирая от страха, я сделал пару крошечных шагов по направлению к гробу, замер и принюхался.

И вдруг, при закрытых окнах, в гостиной откуда-то потянул сквозняк. Шевельнулись простыни на зеркалах, заплясали свечные огоньки – а на меня дохнуло такой волной того самого кислого запаха в совокупности с прочим зловонием, что я не удержался. Ноги сразу ослабли, колени подкосились – я встал на четвереньки, и меня стошнило прямо на ковёр.

После этого у меня резко подскочила температура, вбежавшая в гостиную мать унесла меня оттуда и через полчаса вызвала Скорую, которая и положила на несколько дней в больницу нас обоих. Так что похоронная процессия, поминки и уборка в квартире, к счастью, прошли без моего в ней присутствия. В больничной палате, да ещё и рядом с матерью, я не боялся ничего. Кислого запаха тут не водилось.

Зато, когда мы вернулись домой, я ощутил знакомую вонь прямо с порога. Уже не такой силы, как тогда, поздно вечером, в гостиной… Но всё равно запах был мерзким, в памяти услужливо всплывало лицо трупа с узкими чёрными тенями глаз, и я не мог, не хотел жить здесь, как прежде, словно ничего не случилось, засыпать с мыслью о деде, ворочаться в кошмарах и просыпаться в прежнем ужасе.

Отец лишь развёл руками. Он вычистил всю квартиру, как мог… после недели ада запах так и не ушёл, и он просто перестал его замечать, привык. Мать, которая тоже поначалу морщилась, как и отец, прекратила обращать на него внимание ещё через неделю. А я всё мучился и мучился, всё время упрашивая их уйти отсюда, переехать – по вечерам отказываясь возвращаться в ставшее для меня невыносимым место.

Наконец, когда я опять заболел, мать уговорила отца пойти на переезд ради ребёнка, и он действительно начал подыскивать нам другую квартиру, куда мы вскоре и перебрались.

Но за день или два до этого, когда все вещи уже были упакованы в коробки и чемоданы, а я почти провалился в более-менее спокойную дрёму, волоски на руке, лежавшей поверх одеяла, вдруг поднялись, ощутив уже знакомое дуновение ветра. Под кроватью раздался шорох: оттуда медленно-медленно, цепляясь отваливающимися ногтями за ворс ковра, выполз до половины дед и, глядя прямо мне в глаза, сказал: «Не брезгуй». При этом в лицо мне дохнуло тем же кислым запахом – и я понял, что у него был за источник…

Кстати, если вам нужна качественная мебель по низкой цене — смело переходите по ссылке ранее.

Не знаю, сон это был или явь, т.к. в тот же момент я просто потерял сознание от ужаса, но больше нигде и никогда этого запаха я уже не чувствовал.